Weirdiandy, 31 год
Красноярск, Россия
Обычно мы не составляем вместе план тематического вечера - она просто
спрашивает, не против ли определенных практик сегодня. Так я, с одной стороны,
не знаю, что именно будет происходить, но с другой - не боюсь полностью
довериться ей и отдать контроль над ситуацией.
Сейчас мне раздаются последние указания - надеть женскую ночную рубашку с
пуговицами сзади, маленькими пуговицами от ворота до нижнего края. Спокойно
лечь на кровать, под одеяло. И, немного волнуясь от страха, ждать, пока она
выйдет из комнаты, чтобы выдохнуть и через секунду снова войти. Не слышно стука
каблуков по каменному полу, скрипа петель массивной двери в подземелье - мы в
обычном номере в гостинице. Она скидывает летние кеды и закрывает тонкую дверь
на щеколду.
- Здравствуй, моя милая девочка. Как ты себя сегодня чувствуешь?
Это она мне. Вы просто не знаете, но сегодня - воскресенье, наше розовое
воскресенье. Так что милая девочка - это я. Машинально натягиваю одеяло до
самого подбородка при виде человека в белом халате - у человека довольная и
немного хищная улыбка - она удовлетворена произведенным эффектом, как будто
может видеть, как у меня сейчас дрожат колени.
- Мне уже л-лучше... - не в силах повернуть головы, одними глазами смотрю, как
на тумбочку около кровати опускается мягкая кожаная сумка с сегодняшними
девайсами - кажется там пара ремней для фиксации, чуть звенит металлическая
цепь. Она выкладывает небольшие тканевые чехлы. Я знаю, в них - стеклянные
анальные игрушки, стекло - ее фетиш...
- А если я температуру проверю? - меня целуют в лоб - мягко касается губами на
несколько секунд, я кожей чувствую ее вдох и выдох, - ты такой же горячий, не
может тебе быть лучше. - заботливо поглаживает меня по голове, внимательно
смотрит в глаза, как будто объясняет что-то неразумному ребенку, - придется
поставить градусник, чтобы понять, кто из нас прав... Будь послушной девочкой
и переворачивайся на животик.
Пока она медленно расстегивает мне пуговицы, начиная с нижнего края, я
понимаю, что ничего похожего на градусник рядом нет, "поставить" можно разве
что пробку. Она остановилась примерно на середине попы. Голос все еще ласковый,
но появляются строгие нотки:
- Не надо прикрываться, я его все равно это сделаю. Просто придется кому-то
связать руки, чтобы ему было легче переносить боль.
Стыдно себе в этом признаваться, но сопротивляюсь я ровно на столько, чтобы не
вырваться случайно, пока она сковывает мои запястья за спиной тонкой
металлической цепью, оставив небольшой свободный конец - чтобы соединить его
карабином с таким же ошейником-цепочкой.
- Полежи так немного, я пока подготовлю твою нежную попку. - дрожащими от
первого выброса эндорфинов руками моя хозяйка набирает в шприц без иглы смазку
из флакона, - а остаток вечера проведешь у меня на коленках, обещаю.
- Ммм... - что-то я хотел сказать такое вредное, но страх уже сломал
язвительную преграду и получилось только невнятно что-то тихо выдохнуть в
подушку.
Одной рукой она отодвигает в сторону мою ягодицу, большой палец немного тянет
кожу и заставляет расслабиться. Я чувствую первое прикосновение - кажется
мизинца, на нем у нее всегда спилен ноготь, ради меня, чтобы не поранить. Я
инстинктивно сжимаю попу, когда он входит, и тут же палец резко вытаскивают и
я получаю сильный шлепок ладонью - потому что так делать нельзя. Она облизывает
мизинец и снова вводит его, медленно, до конца, двигает им из стороны в
сторону, растягивая и расслабляя сфинктер. Быстро вытаскивает, облизывает и
снова вводит, иногда прерываясь на шлепок, когда я случайно напрягаю мышцы.
Наигравшись, моя милая хозяйка с затуманенными похотью глазами берет
подготовленный шприц с анальной смазкой, впрыскивает по чуть-чуть в меня,
каждый раз получая приглушенный подушкой стон в ответ.
- Какая у тебя милая попка, мне даже немного жаль ее будет сегодня... - и,
чуть громче и тверже, - вставай на колени, чтобы щиколотки были на краю
кровати.
Путаясь в расстегнутой ночной рубашке, со скованными руками, без какой-либо
помощи я наконец поднимаюсь. Она стягивает мои ноги вместе мягким ремнем и
привязывает их к корпусу кровати.
- Мне правда уже лучше, не надо градусник, пожалуйста, - она взяла в руки
самый короткий мешочек, он с пробкой, - пожалуйста, милая, - садится в
середину кровати, откинувшись на подушки и вытянув ноги, - нет-нет-нет, - у
меня все сжалось внутри от предвкушения стеклянной пробки с толстым
основанием.
- Успокойся, девочка моя. Ты обещал всегда меня слушаться, помнишь? А я
обещала тогда заботиться о тебе. - она просовывает мне под цепь на шее два
пальца и немного тянет в свою сторону, придерживает другой рукой за плечи,
пока я падаю животом вниз, к ней на колени. - ты мой милый беззащитный
зайчишка...
За следующие полчаса, или может час, я потерял счет времени, расстегнуты еще
четыре пуговицы на рубашке, обнажая меня почти до поясницы. И от них до
середины бедра я приобрел сначала нежно-розовый цвет, а затем и насыщенный
красный. И никакие слезы и мольбы это превращение не смогли остановить - "потому
что я так хочу". Она знает, что я в ее власти, поэтому перед длинными сериями
шлепков просто зажимает мне рот рукой, иногда просовывая между зубами палец.
Этот контраст просто сводит с ума - преданно обсасывать пальчик той, которая в
это же время причиняет страдания самым нежным местам. Я постоянно нахожусь на
границе терпения, мне просто не дают ее перейти - долгие ритмичные серии ударов
расслабленной рукой с расставленными пальцами совершенно хаотично прерываются
ласковыми поглаживаниями. Я слышу ее успокаивающий голос, уже не могу разобрать
слов, только чувствую интонацию, каждый раз немного прихожу в себя, но лишь
для того, чтобы снова сорваться в пропасть.
Внезапная своей точной сосредоточенностью боль рассеивает мой туман сознания - я
от неожиданности не успел набрать в грудь воздуха и не могу закричать. Беззвучно
открываю и закрываю рот, как рыбка, попавшая в сети, не знающие жалости.
Пробка-"градусник" медленно, но твердо входит все глубже, я не смею напрячь
мышцы и оттянуть страшный момент ее триумфа - уже показала, что бывает при этом
- резко вытащит все начнется сначала, возможно даже еще медленнее и оттого
мучительней.
- Придется потерпеть. Мне тебя очень жалко, правда, но так надо, так надо...
- "надо мне. Моим расширенным зрачкам нужно принести жертву". Пробка наконец
становится уже и проскальзывает до основания. - вот и все, все хорошо, уже
почти не больно, правда? - она наклоняется ко мне, нежно целует мочку уха,
вдыхает запах моих волос, проводит дрожащим кончиком языка по мокрой дорожке на
щеке. Затем одной рукой несильно сжимает горло, большим и указательным пальцами
чуть опускает нижнюю челюсть. Два пальца другой засовывает мне в рот, так
глубоко, что я немного подавился и чуть не закашлялся. Проводит подушечками по
корню языка, чтобы получить как можно больше слюны для каких-то своих
целей.
На несколько секунд меня предоставили самому себе - я кажется снова могу дышать
и как-то адекватно воспринимать реальность. Взгляд упирается в немного
колышущуюся от ветра плотную штору. За ней приоткрыто окно и слышны какие-то
звуки с детской площадки. Свежий воздух это хорошо, а что касается лишних
звуков - сейчас я закрою глаза и они опять отойдут куда-то за грань восприятия.
- А ты знаешь, как именно я определю температуру по стеклянной пробке? Там же
нет никакой индикации, это ведь не градусник. - да, милая, очень смешно.
Она проводит тыльной стороной запястья от моей шеи до поясницы, чуть
надавливая, но чтобы не было больно. Опускает пальцы на пробку... Нет, по обе
стороны от нее - массирует мышцы, немного растянутые "градусником". Только я с
облегчением выдохнул, те же пальцы, что секунду назад нежно гладили,
смыкаются между стопером пробки и моей попой и аккуратно тянут вверх, на
половине пути уступая и возвращая все, как было. Она берет меня за волосы на
затылке, зачем-то повернув голову в свою сторону - "смотри на меня." - больно.
- "открой рот. Горячая, правда?". В этой игре невозможно выиграть. Мне, мне
невозможно - правила написаны не мной и ко мне несправедливы.
- Это значит, что я была права. Тебе стыдно теперь?
Я бы ответил конечно, но нечем. Да и думаю не интересует уже никого мое мнение.
В какой-то момент она начинает разговаривать сама с собой, полушепотом
озвучивая мне свои мысли. То ли просто приятно ставить в известность, то ли
хочется чувствовать мой страх не только от процесса, но и от ожидания.
- Думаю стеклянный кляп не слишком приятен, давай сменим его на привычный,
открой ротик.
Упругий резиновый шарик на кожаном ремешке лишает меня права на стоп-слово. Оно
и не нужно - когда есть та тонкая связь между партнерами, один всегда
почувствует, когда со вторым что-то не так. Это не так сложно, как может
показаться на первый взгляд - разглядеть под всхлипами и стонами "продолжай. Я
больше не могу, но продолжай, прошу". Иногда и сам этого не видишь. Только
потом, вспоминая, понимаешь, что хотел еще, просто был сильно напуган или
смущен, что зря попросил о снисхождении.
Перед моими глазами белая простынь. Она немного истончилась от частых стирок,
но приятно пахнет кондиционером, что-то цветочное. Было бы странно, если бы в
стандартной ванильной гостинце постельный набор был каким-то другим. Я стараюсь
думать о таких отвлеченных вещах, потому что боюсь различить в шорохах за
спиной какую-то угрозу, боюсь получить подтверждение своим страшным
предположениям - чем можно лечить девочку с температурой? Если у строгого
доктора в наличии только ремни и иглы, а у девочки кляп во рту и аккаунт на
"черном".
Реальность снова сосредотачивается исключительно на поверхности моей кожи. Волна
страха, смывая к чертям все остальные эмоции, прошла от небольшого участка все
еще красной и очень чувствительной кожи, зажатой между двумя ее пальцами, и
закончилась мурашками на затылке. На этот раз я успеваю набрать в грудь воздуха,
теперь будет легче вынести острую боль. Между пальцами быстро и глубоко входит
игла, первая из десяти. Она негромко говорит что-то ласково и успокаивающе, с
двухсекундной паузой с силой втыкая иглы. Уже не защипывает кожу, потому что
второй рукой нужно держать меня более-менее на месте.
- Мой странный мальчик, тебе сильно больно? - она крепко обнимает меня за
плечи, гладит по спине, прижимается к ней щекой, покрывает ее быстрыми
поцелуями. - прости, прости меня, надо было подольше делать паузы, но я не
сдержалась, ты... Ты такой... Я просто не могу, такой беззащитный... Сейчас
все вытащу и пожалею тебя, потерпи еще немножко, ради меня.
...У меня уже нет сил ни плакать, ни просто открыть глаза. Заботливо завернутый
в одеяло, полулежу между ее ног, на боку, потому что попа вся мокрая от крема
для обеззараживания и заживления ран, да и просто болит. Уткнувшись в грудь,
стиснутый руками и ногами, в нежной теплой клетке. Я знаю, она будет гладить
меня и целовать, пока я засыпаю. Проваливаться в сон, когда она рядом, совсем
не страшно...
2016-03-26 в 21:12
